Линда мама марихуана аккорды

Иногда мне становилось страшно, но из наших родителей лишь Мими ни о чем не подозревала. Большая часть учителей ненавидело меня всей душой. Я взрослел, наши выходки становились все отчаяннее. Сейчас мы не просто тайком набивали кармашки конфетами в магазинах — мы ухитрялись утащить столько, что позже перепродавали краденое, к примеру сигареты На самом деле никакой я не крутой.

Но мне постоянно приходилось носить маску крутого, это была моя защита от остальных. На самом деле я чрезвычайно ранимый и слабенький Пожалуй, у меня было счастливое детство. Я вырос брутальным, но никогда не ощущал себя несчастным. Я нередко хохотал Мы [муж Мими и я] хорошо ладили. Он был славным и хорошим. А позже пришла моя кузина и тоже спряталась наверху. С нами случилась истерика. Мы смеялись как чокнутые. А позже мне было чрезвычайно постыдно Мими по-своему воспитывала меня.

Она желала сохранить дом и, чтоб не разориться, сдавала комнаты студентам. Она постоянно желала, чтоб я стал регбистом либо фармацевтом. А я писал стихи и пел с тех пор, как поселился у нее. Я повсевременно спорил с ней и твердил: «Послушай, я живописец, не приставай ко мне со всякой арифметикой.

Даже не пытайся сделать из меня фармацевта либо ветеринарного врача — на такое я не способен». Я нередко повторял: «Не трогай мои бумаги». В один прекрасный момент, когда мне было четырнадцать лет, я возвратился домой и нашел, что она перерыла все мои вещи и выбросила все стихи. И я сказал: «Когда я стану известным, ты еще пожалеешь о том, что натворила» Я не раз слышал такие стишки… ну, от которых сходу возбуждаешься.

Мне стало любопытно выяснить, кто их пишет, и в один прекрасный момент я решил испытать написать таковой стих сам. Мими отыскала его у меня под подушечкой. Я объяснил, что переписал его специально для 1-го мальчишки, у которого нехороший почерк. Но на самом деле, естественно, я написал его сам Когда я придумывал суровые стихи, а позже стал изливать свои чувства, я записывал их тайным почерком, каракулями, чтоб Мими не смогла разобрать его Моя мама [Джулия] в один прекрасный момент зашла к нам.

Она была в черном пальто, по ее лицу текла кровь. С ней что-то случилось. Этого я не вынес. Я думал: «Вот мать, и у нее все лицо в крови». Я удрал в сад. Я обожал ее, но не желал вникать, что к чему. Наверняка, в нравственном отношении я был трусом. Я стремился скрывать свои чувства Джулия подарила мне первую цветную рубаху. Я начал бывать у нее дома, познакомился с ее новеньким приятелем и сообразил, что он ничтожество.

Я прозвал его Психом. Для меня Джулия стала кое-чем вроде юный тети либо старшей сестры. Взрослея, я все почаще ссорился с Мими и поэтому на выходные уходил к Джулии Этот ее 2-ой супруг — так и не знаю, вышла она за него замуж либо нет, — был тощим официантом с нервным кашлем и редеющими, смазанными маргарином волосами.

Перед уходом из дома он постоянно совал руку в банку с маргарином либо маслом, традиционно с маргарином, и мазал им волосы. Чаевые он хранил в большой жестяной банке, стоящей на кухонном шкафу, и я воровал их оттуда. Кажется, мать постоянно брала вину на себя.

Ну хотя бы эту малость она могла для меня сделать Я нередко грезил о даме, которая была бы прекрасной, умной, темноволосой, с высочайшими скулами. Она обязана была быть независящей художницей а lа Джульетт Греко , моей схожей душой, человек, с которым я уже знаком, но с которым нам пришлось расстаться.

Естественно, как у хоть какого ребенка, основное место в моих сексапильных фантазиях занимала Анита Экберг и ей подобные прочные нордические богини. Так было, пока в конце 50-х я не влюбился в Брижит Бардо. Всех собственных темноволосых подружек я настойчиво уговаривал стать схожими на Брижит. Когда я в первый раз женился, моя супруга, волосы которой были золотисто-каштановыми, преобразилась в длинноволосую блондинку с неотклонимой челкой.

Несколько лет спустя я познакомился с истинной Брижит. Я посиживал тогда на кислоте, а она уже лечилась. Когда ему было 20, а позже 30 лет, он задумывался, что с возрастом это пройдет. Так же он задумывался, когда ему минуло 40, но ошибся. То же самое длилось и в шестьдесят, и в 70 лет, и даже когда он уже был импотентом.

И я подумал: «Дьявол! Скажем лучше, что фантазии не прекратятся, пока дух не покинет тело. Будем надеяться. Может быть, вся задачка в том, чтоб обуздать их до ухода из жизни, по другому пришлось бы опять ворачиваться сюда а кому охота ворачиваться, лишь чтоб кончать?

Помню, когда я был ребенком, в один прекрасный момент вечерком, а поточнее, деньком я трахался с подружкой на могильной плите, а мою пятую точку облепила тля. Барбара, где ты теперь? Наверняка, ты стала толстой и уродливой и у тебя пятнадцать детишек? Опосля встречи со мной ты была ко всему готова.

Печально то, что прошедшее проходит. Желал бы я знать, кто на данный момент целует ее В нашем воображении Америка рисовалась государством молодежи. В Америке были тинейджеры, а в других странах — просто люди Все мы знали Америку, все до одного.

Все наилучшее было американским: кока-кола, кетчуп «Хайнц», а я-то, пока не побывал в Америке, считал, что кетчуп «Хайнц» делают в Великобритании. Пока не возник рок, практически вся музыка тоже была американской. Мы знали и наших артистов, но все известные звезды были из Америки. Америкосы приезжали выступать в английский «Палладиум». Без роли американских актеров не снималась ни одна британская картина, даже киноленты класса Б, поэтому что по другому никто не стал бы их глядеть.

А ежели отыскать американцев не удавалось, приглашали сниматься канадцев Британских пластинок не было вообщем. По-моему, первой британской пластинкой стала «Move It» Клиффа Ричарда, а до нее не было ничего Ливерпуль — город космополитов. Ворачиваясь домой, моряки привозили блюзовые пластинки из Америки Мы слушали в Ливерпуле старенькые записи в стиле фанк-блюз, о которых понятия не имели остальные обитатели Англии, а заодно всей Европы, за исключением обитателей портовых городов.

Больше всего британских последователей кантри-энд-вестерна живет в Лондоне и Ливерпуле. Музыку в стиле кантри-энд-вестерн я услышал в Ливерпуле ранее, чем рок. Тамошние люди, как и ирландцы в Ирландии, чрезвычайно серьезно относятся к собственной музыке. Еще до возникновения рока в Ливерпуле были известные клубы фолка, блюза и кантри-энд-вестерна В детстве мы все были настроены против народных песен, поэтому что они воспользовались популярностью у среднего класса.

Все студенты института в длинноватых шарфах и с кружкой пива в руках распевали жеманными голосами «Я работал в шахте в Ньюкасле» и тому схожую ерунду. Истинные исполнители в стиле фолк были все наперечет, хотя мне мало нравился Доминик Бехан, а в Ливерпуле можно было услышать совершенно хорошие мелодии. Время от времени по радио либо телевидению передавали чрезвычайно старенькые записи песен реальных ирландских рабочих, и воспоминание было классным. Но в основном фолк пели люди с приторно-сладкими голосами, пытаясь оживить то, что уже издавна отжило и умерло.

Все это смотрелось скучно, как балет: музыку меньшинства исполняло такое же меньшинство. Сейчас музыка в стиле фолк — это рок Фолк-исполнитель — это не певец с акустической гитарой, поющий о шахтах и стальных дорогах. Ничего подобного мы больше не поем.

Сейчас мы поем о карме, мире, о чем угодно В нашей семье радио слушали изредка, потому к музыке в стиле поп я привык позже, в отличие от Пола и Джорджа, которые выросли на поп-музыке, — ее повсевременно передавали по радио. А я слушал ее лишь у кого-либо в гостях Эра Билла Хейли обошла меня стороной. Когда по радио передавали его записи, мама начинала плясать, ей нравилась эта музыка.

Я нередко слышал ее, но для меня она ничего не значила С Элвисом Пресли меня познакомил мой компаньон Дон Битти. Он показал мне номер «New Musical Express» «Новый музыкальный экспресс» и заявил, что он великий. Речь шла о песне «Heartbreak Hotel» «Отель разбитых сердец».

Я решил, что ее заглавие звучит фальшиво. В музыкальных изданиях писали, что Пресли бесподобен, и сначала я принимал его как Перри Комо либо Синатру. Заглавие «Heartbreak Hotel» казалось в то время слащавым, а само имя Пресли — странноватым. А позже, когда я услышал эту песню, я запамятовал о том, как относился к ней ранее. В первый раз я прослушал ее по «Радио-Люксембург».

Пресли и вправду оказался необычным. Как лишь я услышал его и проникся его песнями, они стали для меня самой жизнью. Я не задумывался ни о чем, не считая рока, ежели не считать секса, пищи и средств, хотя на самом деле все это одно и то же Рок пробовали искоренить с тех пор, как он возник.

В основном против рока выступали предки. Слова песен в те времена нередко звучали двусмысленно. Почти все было исправлено и подчищено специально для белоснежных слушателей. Песни чернокожих чрезвычайно сексуальны. Так была изготовлена новенькая запись песни Литтл Ричарда «Tutti Frutti». Мало-помалу избавлялись от множества слов. Это хорошие, уличные слова либо слова чернокожих С тех пор как я в первый раз услышал рок, все говорили, что он долго не протянет, в газетах нередко писали, что он уже погибает.

Но он никогда не умрет. Это стало ясно, как лишь он возник. Он вырос из блюза, ритм-энд-блюза, джаза и кантри. Это соединение музыки темных и белоснежных. Конкретно потому она так популярна Когда мне было лет шестнадцать, я слушал с начала до конца лишь два великих альбома.

Одним из их был 1-ый либо 2-ой альбом Карла Перкинса — не помню точно, который. А вторым — дебютный альбом Элвиса. В их мне нравилась любая песня Помню, как смотрелась южноамериканская этикетка компании «Лондон». Помню, как я отдал слушать пластинку моей тете и она спросила: «Что это? Бадди Холли был великим и носил очки, что мне нравилось, хотя сам я долго смущался надевать их в присутствии людей.

А еще мы, британцы, увидели, что Бадди Холли умеет петь и играться сразу — не просто бренчать, а по-настоящему играться мелодии. С ним я так и не познакомился — я был еще очень молод. Я никогда не лицезрел его живым.

Зато я лицезрел Эдди Кокрена. Я лицезрел и Джина Винсента, и Литтл Ричарда, но познакомился с ними позже. Эдди Кокрен — единственный из певцов, которого я лицезрел как фанат, просто сидя в зрительном зале Литтл Ричард — одна из знаменитостей на все времена. Она поразила нас: за всю свою жизнь мы не слышали, чтоб кто-либо так пел, а саксофоны игрались так классно.

Лучше всего в ранешном Литтл Ричарде было то, что перед инструментальным проигрышем он мог так истошно завопить, что просто волосы вставали дыбом, когда он испускал этот протяжный, нескончаемый крик Они кое-чем похожи на художников-примитивистов. Чак Берри — один из величайших поэтов на все времена, его можно именовать рок-поэтом.

Он знал толк в лирике и приметно обогнал свое время. Все мы почти всем должны ему, в том числе и Дилан. Мне нравилось все, что он когда-либо делал. Он принадлежал к иной категории исполнителей, чтил традиции блюза, но на самом деле писал свое, как и Ричард, но у Берри выходило лучше. Его стихи неповторимы, хотя половину из их мы не соображали В пятидесятые годы, когда люди пели ни о чем, Чак Берри писал социальные песни с превосходным размером стихов.

Когда я слышу рок, неплохой рок класса Чака Берри, я просто теряю голову и забываю обо всем на свете. Пусть наступит конец света, только бы играл рок. Это моя заболевание Эта музыка вывела меня из британской провинции в большой мир. Вот благодаря чему я стал таковым, какой я на данный момент. Не знаю, что стало бы с нами без рока, и я по-настоящему люблю его Рок был реальным, в отличие от всего остального.

Лишь он посодействовал мне пережить все, что случилось, когда мне было пятнадцать лет Я понятия не имел, что сочинение музыки может быть образом жизни, пока рок не потряс меня. Конкретно он вдохновил меня заняться музыкой Когда мне исполнилось шестнадцать, мать обучила меня кое-чему. Поначалу она показала мне аккорды на банджо — вот почему на ранешних снимках я беру на гитаре нелепые аккорды. Только позже я дорос до гитары Помню первую гитару, которую я увидел. Она принадлежала парню, который жил в окрестностях Ливерпуля и носил ковбойский костюмчик со звездами и ковбойскую шляпу; у него была крупная гитара «Добро».

Он был похож на реального ковбоя и относился к этому серьезно. Ковбои возникли в нашей жизни задолго до рока Сначала я играл на чужих гитарах. Я еще не умел играться толком, когда мать заказала мне гитару по каталогу. Гитара была обшарпанной, но я повсевременно упражнялся на ней Я играл на гитаре, как на банджо, не пользуясь 6-ой струной. Моя 1-ая гитара стоила 10 фунтов стерлингов. Мне был нужен только аккомпанемент, я только подыгрывал для себя Когда у меня возникла гитара, некое время я играл на ней, позже бросил, а потом начал опять.

Мне пригодилось два года, чтоб научиться бренчать мелодии, не задумываясь. Кажется, я даже взял один урок, но все это так напоминало мне о школе, что я бросил это дело. Я обучался как попало, хватая частицы познаний там и сям. Goode» «Джонни Б. Я навсегда запомнил слова Мими: «Игра на гитаре — хорошее хобби, Джон, но на жизнь сиим не заработать» фаны из Америки позже выгравировали эти слова на металлической доске и прислали Мими, а она повесила эту доску в доме, который я купил для нее, и нередко перечитывала свои слова Приблизительно во времена рока в Англии — кажется, мне тогда было лет пятнадцать, означает, шел год — был популярен скиффл, одна из разновидностей фолк-музыки, южноамериканский фолк, который игрались на стиральных досках, и почти все дети старше пятнадцати лет делали свои скиффл-группы Я нередко слушаю музыку в стиле кантри.

Я даже подражал Хэнку Уильямсу когда мне было пятнадцать, еще до того, как я научился играться на гитаре, а у моего друга она уже была. Я нередко бывал у него в гостях, поэтому что у него был проигрыватель, и мы пели песни Лонни Донегана и Хэнка Уильяма. Все эти пластинки были у моего друга. Я нередко пел «Honky Tonk Blues» «Хонки-тонк-блюз».

Пресли пел ее в стиле кантри-рок. А Карл Перкинс — как чисто кантри, с ярко выраженной ритмической основой В конце концов мы собрали в школе свою группу. Юноша, которому пришла в голову эта мысль, в группу так и не вошел. В первый раз мы встретились у него дома. С нами был еще Айвен Воан. Айвен обучался в одной школе с Полом.

Танцы устроили прямо на улице. Мы игрались, стоя в кузове грузовика. Нам ничего не заплатили. Опосля этого мы нередко игрались на вечеринках, время от времени получали несколько шиллингов, но почаще игрались просто ради утехи. Нам было непринципиально, платят нам либо нет Сначала мы окрестили ее в честь школы, в которой я обучался, — «Куорри-бэнк». Латинский девиз школы гласил: «В этом камне символичные слова: «камень» — «rock» будет найдена истина».

Мы повсевременно проваливались на экзаменах, никогда не напрягали себя, и Пит постоянно тревожился о собственном будущем. А я говорил: «Не бойся, все уладится», — и ему, и всей собственной шайке. Меня постоянно окружали трое, четыре либо пятеро мужчин, которые игрались различные роли в моей жизни, время от времени поддерживая меня, время от времени пресмыкаясь предо мной. В общем, я был хулиганом.

Я твердо верил, что все может поменяться к лучшему. Я не строил планы на будущее, не готовился к экзаменам. Я ничего не откладывал на темный день, на это я был не способен. Потому предки остальных мальчиков говорили обо мне: «Держись от него подальше».

Они знали, каковой я на самом деле. Эти предки чуяли во мне смутьяна, догадывались, что я не подчиняюсь правилам и дурно влияю на их малышей, что я и делал. Я делал все вероятное, чтоб поссорить всех моих друзей с их родителями. Частично из зависти, так как у меня не было дома в обычном осознании этого слова. Вообщем, дом у меня был. Я жил с тетей и дядей в неплохом доме в пригороде. Я совсем не был сиротой: тетя и дядя оберегали меня и искренне хлопотали обо мне. Я просто плыл по течению.

В школе я не учил уроки, а когда пришло время сдавать экзамены на аттестат зрелости, я провалился. Во время предэкзаменационной проверки я просто сдал британский и рисование, но реальный экзамен не сдал даже по рисованию Я был разочарован тем, что не сдал рисование, но смирился. Учителя требовали от нас до этого всего аккуратности. А я никогда не был осторожным. Я смешивал вкупе все краски. В один прекрасный момент нам предложили нарисовать путешествие.

Я изобразил горбуна, сплошь покрытого бородавками. Ясное дело, учитель в мой набросок не врубился Мы знали, что аттестат зрелости открывает далековато не все двери. Естественно, опосля экзаменов на аттестат хоть какой мог продолжать учебу, но лишь не я. Я верил, что произойдет что-то принципиальное, что мне придется пережить, и это принципиальное — совсем не экзамены на аттестат зрелости.

До пятнадцати лет я практически ничем не различался от хоть какого другого мальчишки. А позже я решил написать песенку — и написал ее. Но и это ничего не изменило. Это чушь, как будто бы я открыл в для себя талант. Я просто начал писать. Таланта у меня нет, просто я умею радоваться жизни и сачковать Я постоянно считал, что стану известным художником и, может быть, мне придется жениться на богатой старухе либо жить с мужчиной, которые будут хлопотать обо мне, чтоб я мог заниматься живописью.

Но позже возник рок, и я подумал: «Ага, вот оно. Означает, мне совсем незачем на ком-то жениться и с кем-то жить» Но на самом деле я не знал, кем желаю быть, разве что грезил умереть эксцентричным миллионером. Я должен был стать миллионером. Ежели ради этого придется запамятовать о честности, означает, я о ней забуду. К этому я был готов, ведь никто не собирался платить средства за мои картины.

Но мне мешала трусость. Ничего подобного я бы никогда не сумел сделать. Помню, как я собирался ограбить магазин совместно с одним парнем, и сделать это только ради контраста, чтоб промышлять не лишь маленькими кражами. Мы нередко бродили вокруг магазинов по вечерам, но так и не отважились ограбить какой-либо из их Мими произнесла, что я наконец-то достигнул своего: перевоплотился в реального стилягу. Сейчас я вызывал отвращение у всех, а не лишь у Мими.

В тот день я познакомился с Полом Меня познакомил с ним Айвен. Похоже, Айвен знал, что Пол издавна увлекается музыкой, и решил, что было бы хорошо иметь в группе такового парня. Потому в один прекрасный момент, когда мы игрались в Вултоне, Айвен привел Пола. Мы оба отлично помним эту встречу. Был праздничек в церковном саду, и я выступал вкупе с моим другом и другом Пола. Еще один общий друг, который жил по соседству, привел Пола и сказал: «Вы с ним поладите» Опосля выступления мы разговорились, и я сообразил, что у него талант.

Пол умел играться на гитаре, трубе и пианино. Это еще не значило, что у него талант, но его музыкальное образование было лучше моего. К тому времени, как мы познакомились, я умел играться лишь на губной гармошке и знал всего два гитарных аккорда. Я настраивал гитару, как банджо, и поэтому играл лишь на 5 струнах.

Пол обучил меня играться верно, но мне пришлось заучивать аккорды в зеркальном отображении, поэтому что Пол левша. Я запоминал их в перевернутом виде, а позже приходил домой и подстраивал под себя каждый из показанных аккордов. Так вот, играя на сцене с группой, бренчал на пятиструнной гитаре, как на банджо, когда он вышел мне навстречу из толпы слушателей Пол объяснил мне, что аккорды, которые я беру, не истинные аккорды, а его отец и совсем заявил, что это даже не аккорды для банджо, хотя я считал их такими.

В то время у Пола была не плохая гитара, она стоила около 14-ти фунтов. Пол выменял ее на трубу, которую подарил ему отец Слышав, как Пол играет «Twenty Flight Rock», я был потрясен. Он вправду умел играться на гитаре. Я чуток было не подумал: «Он играет не ужаснее меня». До сих пор в группе я был основным. И я задумался: «Что будет, ежели я возьму его в группу? Но он играл отлично, потому испытать стоило.

А еще он был похож на Элвиса. Я оценил его Отлично ли иметь в группе парня, который играет лучше всех остальных? Станет ли при этом группа посильнее либо посильнее стану лишь я? Заместо того чтоб оставаться особенностями, мы избрали самый надежный метод — стали равными Во время первой же встречи я повернулся к нему и спросил: «Хочешь играться с нами?

Но он лишь изо всех сил дул в трубу, заглушая нас. Он задумывался, что точно подобрал мелодию, но мы ее даже не узнали! Пол познакомил меня с Джорджем, и мне пришлось решать, брать Джорджа в группу либо нет. Послушав, как он играет, я велел: «Сыграй «Raunchy» «Грязный». Я взял его в группу, нас стало трое, а другие равномерно разбежались Я предложил Джорджу присоединиться к нам, поэтому что он знал много аккордов — еще больше, чем знали мы.

У него мы многому научились. У Пола в школе был друг, который сам придумывал новейшие аккорды, а позже они расползались по всему Ливерпулю. Каждый раз, узнавая новейший аккорд, мы придумывали вокруг него целую песню.

Мы нередко прогуливали уроки и собирались деньком дома у Джорджа. Джордж смотрелся еще младше, чем Пол, а Полу, с его детской мордашкой, на вид можно было отдать лет 10. Это было уже очень. Джордж казался совершенно ребенком. Сначала я ничего не желал замечать. Хотя он работал рассыльным, смотрелся он совершенно по-детски. В один прекрасный момент он окончил работу и предложил мне сходить в кино, но я сделал вид, как будто чрезвычайно занят.

Я не признавал его, пока не познакомился с ним ближе. Мими нередко говорила, что у Джорджа реальный маленький гнусавый ливерпульский глас. Она повторяла: «Тебя постоянно тянуло к низшим классам, Джон» Мы с Полом сходу спелись. Меня мало тревожило то, что мои давние друзья уходили, а в группе появлялись новейшие люди, такие, как Пол и Джордж, но скоро мы привыкли друг к другу. Мы начали исполнять классные ритмичные вещи, такие, как «Twenty Flight Rock».

Весело, ведь мы по-прежнему числились скиффл-группой. Репетировать, готовясь к случайным концертам, было незачем. Но мы продолжали играться совместно ради утехи. Традиционно мы собирались у кого-нибудь дома. Мы нередко слушали проигрыватель, ставили новейшие южноамериканские хиты.

А позже сами пробовали достигнуть такового же звучания Когда играешь в каком-нибудь дансинге, то становишься поперек дороги реальным стилягам, ведь все девчонки глядят лишь на группу: у музыкантов бачки, прически, они стоят на сцене. И тогда мужчины сговаривались отлупить нас. Потому в пятнадцать, шестнадцать и семнадцать лет мы занимались в основном тем, что удирали, зажав под мышками инструменты.

Барабанщика ловили почаще, чем других, — ударную установку тяжело тащить. Мы удирали со всех ног и прыгали в автобус, поэтому что машинки у нас не было. Традиционно я успевал вскочить в автобус вкупе с гитарой, а басиста с инвентарем в футляре ловили. Тогда мы кидали преследователям бас либо шапку, и, пока они топтали их, мы спасались бегством Окончив школу «Куорри-бэнк», я поступил в Ливерпульский институт искусств, надеясь, что когда-нибудь смогу рисовать роскошных девчонок для рекламы зубной пасты Ежели бы меня спросили, желал бы я возвратиться в прошедшее, я ответил бы, что мне хватило и того, что я уже в один прекрасный момент побывал там.

У меня остались о нем хорошие воспоминания, хотя их и не так много. Директор школы «Куорри-бэнк», Побджой, порекомендовал мне поступить в институт искусств. Он говорил: «Если он туда не поступит, его жизнь пройдет даром». Потому Побджой посодействовал мне. У меня развилось чувство юмора, я знакомился с известными людьми, хохотал и играл рок само собой, рок я играл все годы учебы в средней школе, ведь это было основное музыкальное направление Опыта мне не хватало.

Я знал, что столкнусь с массой стариков, но считал, что должен все-же попробовать стать кем-то. 5 лет я изучал коммерческое искусство Я занимался искусством лишь поэтому, что считал, что у меня нет другого выхода, что больше я ни на что не способен. Но и там я не преуспел — из-за лени От вольной жизни в институте я чуток не свихнулся.

Я уже изучал живопись, а Пол и Джордж еще обучались в средней школе. Меж учебой в институте и учебой в школе есть большущая разница. Я уже занимался сексом, уже выпивал и делал еще много что другого Когда я возник в институте искусств, меня сходу приняли за стилягу.

Позже я стал больше похож на художника, как все остальные ученики института, но по-прежнему одевался, как стиляга, во все темное и узенькие штаны. Я подражал стилягам, но постоянно разрывался меж видами стиляги и художника. Одну недельку я являлся на занятия в шарфе, не зачесав волосы назад, а на последующую опять надевал кожаный пиджак и тесноватые джинсы Артур Баллард, один из педагогов, рекомендовал мне не носить такие тесноватые штаны.

Он был славным малым, этот Артур Баллард, вступался за меня, когда меня желали исключить. Но на самом деле я был не стилягой, я был рокером. А стилягой я лишь притворялся. Работать я никогда не обожал. Мне следовало бы стать иллюстратором либо продолжать обучаться живописи, ведь это было здорово. Но мне приходилось писать буковкы. Я ни на что не годился, потому мне поручали такую работу. Писать буковкы требовали аккуратненько. С таковым же фуррором мне могли бы поручить прыгать с парашютом.

Я заваливал все экзамены и продолжал торчать в институте лишь поэтому, что это было лучше, чем работать Я считал, что писать абстракции чрезвычайно просто, и сажал повсюду пятна краски, а мне говорили, что это дрянь. Я требовал: «Докажите! Я продолжал обучаться рисовать. На самом деле я был не художником, а книжным иллюстратором. Но работа иллюстратора меня не увлекала. В школе я обожал рисовать, поэтому что это было весело. Все мои друзья вращались в этом кругу, они нередко устраивали вечеринки.

Мне хотелось быть художником, но я им так и не стал. Таковая карьера не принесла бы мне никакой полезности Но мне постоянно казалось, что я выкарабкаюсь. Бывали и минутки колебаний, но я твердо знал, что в конце концов случится что-нибудь принципиальное Когда мне было семнадцать, я думал: «Хорошо бы случилось какое-нибудь землетрясение либо революция». Иди и кради, что хочешь. Будь мне в тот момент семнадцать, так бы я и поступил, — что было бы терять?

Вот и сейчас я ничего не терял. Я не желаю умирать, не желаю вытерпеть физическую боль, но, ежели мир взорвется, наша боль прекратится. Задачи исчезнут сами собой Те выходные я провел у Джулии и Психа. Полицейский пришел к нам и сказал о несчастном случае. Все было как в кино: он спросил, не отпрыском ли я прихожусь Джулии, ну и все такое.

А позже он все объяснил, и мы оба побледнели Ее убил сменившийся с дежурства опьяненный полицейский, опосля того как она зашла к тете навестить меня. Меня она не застала, а когда стояла на автобусной остановке, он сбил ее машинкой Ничего наиболее страшного со мной никогда не случалось.

За крайние годы я успел привязаться к Джулии, мы соображали друг друга, нам нравилось бывать вкупе. Я высоко ценил ее. И я думал: «Черт, черт, черт! Как все паршиво! Сейчас я никому и ничем не обязан». Психу пришлось ужаснее, чем мне. А позже он спросил: «Кто же сейчас будет присматривать за детьми?

Проклятый эгоист. Мы доехали на такси до больницы «Сефтон-Дженерал», куда ее отвезли. Мне не хотелось созидать ее. Всю дорогу я нервно болтал с шофером, разражаясь тирадами одна за иной. Таксист лишь поддакивал. Я отказался входить в здание, а Псих зашел. Он был совсем раздавлен Я пережил еще одну суровую травму.

Я растерял ее два раза. 1-ый раз — когда переселился к тете. А 2-ой раз — в семнадцать лет, когда она по-настоящему, на физическом уровне погибла. Потрясение стало для меня очень мощным. Мне пришлось по-настоящему нелегко. Меня душила горечь. А еще тяжелее было вспоминать о том, как мы ладили в крайнее время. Я был ребенком, играл рок, изучал живопись, а моя мама погибла как раз в то время, когда наши дела с ней наладились Мне было легче говорить «мамы нет», чем «мама умерла» либо «была не очень добра ко мне» большая часть из нас помнит о родителях конкретно то, чего же не получает от их.

Естественно, и это срабатывало не сходу, но становилось легче. До этого всего нужно было понять, что случилось. Я так и не отдал для себя понять, что мать погибла. Это все равно что дозволить для себя расплакаться либо что-нибудь почувствовать» Некие чувства очень мучительны» потому их избегаешь.

Мы наделены способностью сдерживать свои чувства, конкретно сиим мы и увлечены практически все время. Сейчас все эти чувства, которые я испытывал всю жизнь, получили выход. И они продолжают изливаться. Наверняка, все-же не каждый раз, когда я беру в руки гитару, я пою о мамы. Полагаю, тетерь мой чувства отыскали и некий иной выход Хоть какой вид искусства — это муки боли. То же можно огласить и о жизни. Это касается всех, но в первую очередь живописцев, поэтому их вечно и осуждают.

Они гонимы, поэтому что показывают боль, просто не могут сдержаться. Они выражают ее в искусстве и в собственном виде жизни, а люди не соображают, что мучиться их принуждает действительность. Лишь малыши могут вместить всю боль сходу. Она практически отключает какие-то части тела. Это все равно что не замечать, что необходимо ходить в туалет либо в ванную. Ежели вытерпеть очень долго, все скапливается. То же самое происходит и с эмоциями: за годы они скапливаются, а позже вырываются наружу в той либо другой форме — в виде насилия, а то и совсем облысения либо близорукости Лет в семнадцать я даже принял 1-ое причастие, при этом по причинам никак не духовным.

Я задумывался, что мне лучше сделать это, так, на всякий вариант, ежели вдруг я не выстою Я постоянно подозревал, что Бог существует, даже когда я считал себя атеистом. На всякий вариант. Я верю в него, потому я исполнен сострадания, но это не мешает мне что-то не обожать. Просто сейчас я терпеть не могу наименее яростно, чем до этого. Мне на почти все наплевать, поэтому что кое-чего я уже избежал. Думаю, всем нашим обществом правят безумцы, преследующие сумасшедшие цели.

Вот что я осознавал и в шестнадцать, и в двенадцать, но в различные периоды жизни я выражал свое осознание по-разному. Все это время чувство оставалось тем же, просто сейчас я могу облечь его в слова. Нами, похоже, правят маньяки, и цели у их маниакальные. Быстрее всего, за такие слова меня сочтут безумцем, но в этом-то и заключается безумие Мне не страшно умирать.

Я готов к погибели, поэтому что не верю в нее. Это все равно что выйти из одной машинки и пересесть в другую В институте я вредил самому для себя, как лишь мог Я пьянствовал и разбивал телефонные будки. По улицам Ливерпуля, за исключением пригородов, следует ходить вплотную к стенкам. Добраться до клуба «Кэверн» «Cavern», «Пещера» было нелегко время от времени даже в обеденное время.

Там нужно постоянно быть начеку Все это напоминало один длиннющий запой, но в восемнадцать либо девятнадцать лет можно пить без передышки и при этом не очень вредить собственному организму. В институте я нередко злоупотреблял спиртным, зато у меня был друг по имени Джефф Мохаммед — Господи, упокой его душу! Он был наполовину индийцем, ему нравилось играться роль моего телохранителя. Когда назревала ссора, он помогал мне выпутаться Все засиживались в клубе «Джакаранда» «Jacaranda» , который находился около института искусств, в центре Ливерпуля.

Мы часто бывали там еще до того, как сделали реальную группу, — в то время нас было трое: я, Пол и Джордж Я становился более уверенно в для себя и все меньше направлял внимание на Мими. Я длительно где-нибудь пропадал, носил одежду, которая мне нравилась. Мне приходилось брать средства взаймы либо красть их, так как в институте я ничего не получал. Я нередко подбивал Пола плюнуть на мировоззрение его отца и одеваться так, как ему самому охото Но он не желал ссориться с папой и не носил брюки-дудочки.

А его отец вечно пробовал выжить меня из группы, действуя у меня за спиной, о чем я вызнал позже. Он твердил: «Почему вы не отделаетесь от Джона? С ним лишь морок не оберешься. Подстригитесь как следует, носите обычные брюки». Я дурно влиял на других, поэтому что был старшим, и все элегантные вещи в первую очередь появлялись у меня Я вел серьезную жизнь в грязной квартире [на Гамбьер-Террас].

Мы провели там месяца четыре. Мы репетировали и рисовали. Квартира напоминала свалку. Мы жили там всемером. Условия были страшными, никакой мебели, не считая кроватей. Но так как почаще всего мы валяли там дурака, никто не считал эту квартиру домом. И ежели кто-то еще пробовал хоть как-то привести ее в порядок, то мы до этого не унижались — правда, в один прекрасный момент я купил кусочек старенького ковра либо что-то в этом роде.

Там я оставил все свое барахло, когда уехал в Гамбург У меня был друг, реальный маньяк блюза, он приобщил меня к блюзам. Мы были ровесниками, он знал толк в роке, знал песни Элвиса, Фэтса Домино и Литтл Ричарда, но говорил: «А сейчас послушай вот это». Моя любовь к року не угасла, но к ней прибавился вкус к блюзу Блюз — это настоящее. Не извращение, не мысли о кое-чем абстрактном, не просто чертеж, скажем, стула — это самый реальный стул.

Не стул лучше либо побольше, обитый кожей либо еще какой-либо, — это всем стульям стул. Стул для того, чтоб посиживать на нем, а не для того, чтоб глядеть на него и восхищаться. На данной нам музыке «можно сидеть» В институте мы нередко игрались блюз. Рок нам дозволили играться не сходу, и во многом благодаря тому, что мы игрались блюз.

В студии звукозаписи института разрешали играться лишь обычный джаз, потому я попробовал войти в комитет, чтоб у нас была возможность играться рок. А снобов мы заставляли заткнуться, играя блюз Лидбелли,[2] и все, что там еще было в те времена С Синтией я познакомился в институте искусств.

Синтия была истинной коротышкой. И чванливым снобом до мозга костей. Мы с Джеффом Мохаммедом нередко подтрунивали над ней, высмеивали ее. Тут Синтия». Нас учили плясать. Набравшись духу, я пригласил ее на танец. Джефф пошутил: «Знаешь, а ты ей нравишься». Пока мы плясали, я пригласил ее на последующий день на вечеринку. Но она отказалась. Она была занята. Когда я сообразил, что подцепил ее, то возликовал. Мы выпили и направились к Стю [Стюарту Сатклиффу], по дороге купив рыбы с жареной картошкой.

Я был истеричным парнем, и это доставляло много морок. Я ревновал ее ко всем и каждому, требовал от нее абсолютного доверия, поэтому что сам не заслуживал его. Я был нервозным и выплескивал все свое раздражение на нее. В один прекрасный момент она бросила меня, и это было страшно. Без нее я не мог жить. Два года я провел в состоянии слепой ярости. Я либо пил, либо дрался. Все это повторялось и с иными моими подругами. Видимо, что-то со мной было не так В моем образовании есть много досадных пробелов; по сущности, мы научились лишь бояться и ненавидеть, в особенности противоположный пол Ребенком я лицезрел много кинофильмов, в которых мужчины били дам.

Это было круто. Конкретно так и необходимо было поступать. К примеру, чуток что — отвесить пощечину, грубо обращаться с ними и все такое, как это делал в фильмах Хамфри Богарт. С таковым отношением к дамам мы выросли. Мне пригодилось много времени, чтоб избавиться от этого. Все обязано быть не так. Когда я начал кое-что осознавать, я вдруг задумался; «Что было бы, ежели бы я произнес Ринго, Полу либо Джорджу: «Подай то, принеси это. Так, басист Soundgarden Бен Шеферд заявил в одном из интервью, что он «ненавидит слово» гранж «и терпеть не может ассоциироваться с ним» [34].

По словам музыканта Джеффа Стетсона, когда он посещал Сиэтл в конце х и начале х годов, во время гастролей, местные музыканты не называли себя «гранж-исполнителями», не позиционировали собственный стиль сиим термином и им не льстило, что их музыку называли «гранжем» [35]. Потом редакция журнальчика Rolling Stone отмечала отсутствие чёткой формулировки определения жанра [36].

Музыкальный публицист Роберт Лосс также сетовал на трудности в описании термина; по его словам, чтоб разъяснить, что такое гранж, можно поведать несколько историй гранж-сцены, но как лишь вы попытаетесь обрисовать термин таковым образом, «он здесь же выскользнет из ваших рук» [37]. В свою очередь, Рой Шукер утверждал, что термин «маскирует под собой множество стилей» [26].

По мнению публициста, гранж не являлся движением, «монолитным музыкальным жанром» либо реакцией на глэм-метал х; он утверждал, что термин был подобран некорректно и базировался только на ажиотаже вокруг самого жанра [35]. Также Шукер подчёркивал, что «Саунд Сиэтла перевоплотился в рекламную уловку для музыкальной промышленности » [26]. Стетсон высказывал похожее мировоззрение, отмечая, что все популярные гранж-группы Nirvana , Pearl Jam, Soundgarden, Alice in Chains, Mudhoney и Hammerbox звучат по-разному [35].

Марк Ярм, создатель книжки «Everybody Loves Our Town: An Oral History of Grunge», также указывал на значимые различия меж гранж-группами, подчёркивая, что некие из их базировались на музыке панка, остальные же — хэви-метала [34]. Музыкальный стиль[ править править код ] Экспозиция, посвящённая музыкальной сцене Сиэтла : на фото можно узреть обложки 2-ух альбомов Nirvana Nevermind и In Utero , а также обложку альбома группы Soundgarden Badmotorfinger Музыка гранжа имеет так именуемую «уродливую» эстетику, что выражается в насыщенности мелодий дисторшном и темной теме текстов.

Этот принцип появился как противопоставление «лощёному» элегантному звучанию мейнстримового рока того времени, а также поэтому, что гранж-музыканты желали отразить окружающее их «уродство» и показать «потаённые уголки и порочность» настоящего мира [38]. Сиэтлский музыкальный журналист Чарльз Р. Кросс описывал «гранж» как заполненную дисторшном, базирующуюся на низком строе и риффах рок-музыку, которая содержит громкий электрогитарный фидбэк и тяжёлые, «увесистые» басовые полосы в качестве аккомпанемента песенных мелодий [39].

В свою очередь, Роберт Лосс называл гранж композицией «насилия и скорости, брутальности и мелодичности», где есть место для хоть какого музыканта, в том числе дам англ. Меж тем Эверетт Тру называл начальной точкой появления жанра альбом группы Melvins Gluey Porch Treatments , где она довела до предела формулу, начатую на диске My War хардкор-панков Black Flag — ещё наиболее медленного «плотного, грязного грайнда » — чей звук, в свою очередь, был производным от «грубой прямоты» музыки Ramones , к которой были добавлены наиболее различные ритмические структуры и наложенные поверх этого резкие тексты [40].

Фуззовые элементы гранжа были взяты из музыки панк-рока в частности, у американских исполнителей хардкора , таковых как Black Flag и хэви-метала в особенности у ранешних метал-групп, таковых как Black Sabbath , хотя творчество неких групп имело наиболее выраженную склонность к одному из этих жанров.

Редакция портала AllMusic называла гранж «гибридом», который соединяет в для себя элементы хэви-метала и панк-рока [2]. В свою очередь, Алекс Дибласи добавлял к сиим жанрам ещё один — инди-рок , который называл третьим главным элементом направления, и подчёркивал, что более мощное влияние в этом плане оказала «произвольная форма» нойза инди-группы Sonic Youth [4].

Кроме этого гранж позаимствовал из панка сырой, лоу-файный звук и родственную тему текстов [2] , а также перенял сумбурный и дилетантский подход к выполнению музыки и выступлениям на концертах. Тем не наименее гранж звучал еще «глубже и мрачнее», ежели панк-рок, и был наименее «адреналиновым» жанром, так как сбавлял ураганный темп панка до медленной, «тягучей» скорости, а также содержал наиболее диссонирующие музыкальные гармонии [41].

Редактор телеканала VH1 Дэн Такер отмечал, что гранж-группы были подвержены влиянию самых различных жанров. По его словам, в то время как Nirvana завлекал панк, Pearl Jam находились под влиянием классического рока , а «медленные, сумрачные, тяжёлые группы», такие как Soundgarden, Alice in Chains и TAD , имели наизловещий, металический звук [комм.

Некие главные фигуры в развитии гранж-звука, в том числе продюсер Джек Эндино сотрудничавший с лейблом Sub Pop и группа Melvins, разъясняли наличие в жанре частей музыки таковых групп, как Kiss , «музыкальной провокацией».

Гранж-исполнители считали эти группы «убогими», но тем не наименее наслаждались ими; Базз Осборн из Melvins обрисовал эту изюминка как попытку проверить, как нелепые вещи могли сойти им с рук [44]. С помощью BOSS DS-2 и схожей ей DS-1 создавался один из главных гитарных эффектов, благодаря которому сформировался соответствующий рычащий, перегруженный гитарный звук музыки гранжа Как правило, гранж характеризуется тягучим электрогитарным звуком с «плотным» средним звуковым регистром, убранными на задний план высочайшими частотами и высочайшим уровнем дисторшна и фузза , на фоне которых употребляются маленькие перкуссионные педали, стомпбоксы англ.

Некие гитаристы объединяют несколько фуззовых педалей при помощи ламповых электроусилителей англ. Посреди гранж-музыкантов популярны массивные гитарные усилители компании Marshall [46] , ряд исполнителей воспользовались аппаратурой производства Mesa-Boogie , включая Курта Кобейна и Дэйва Грола крайний — в ранешном творчестве группы Foo Fighters [47]. Часто гранж называли рок-жанром с самым «громким звуком»; внедрение массивного дисторшна и громких усилителей сравнивалось с массированной «эскалацией звукового тумана» [48] , один из публицистов даже критиковал жанр за лишний «шум» [49].

Как и в случае с металом и хардкором, главный частью музыки гранжа являются пауэр-аккорды , пропущенные через эффект дисторшна [41]. В то время как метал-гитаристы делали перегруженный звук за счёт сочетания перегруженного усилителя и педали дисторшна, гранж-гитаристы добивались соответствующего «грязного» звучания при помощи педалей фузза и овердрайва , а усилитель применялся по собственному прямому назначению — для роста громкости звука [47].

Как правило, гранж-гитаристы употребляли комбо-усилители Fender Twin Reverb англ. Одной из обстоятельств популярности разных педалей-модуляторов в гранж-среде было рвение музыкантов отстраниться от дорогостоящих студийных эффектов [комм. Любовь гранжеров к напольным педалям эффектов можно проследить в творчестве группы Mudhoney, которая соединила наименования 2-ух овердрайв-приборов — Univox Super-Fuzz англ.

По словам музыкального обозревателя Би-би-си , в одной из композиций записи, «Mudride», гитара группы «грохочет» как будто «колошматящий кроманьонец » [51]. Посреди остальных главных педалей в музыке гранж-движения выделяют четыре дисторшн-модулятора: Big Muff, DOD англ. Популярность посреди гранж-гитаристов малогабаритных напольных педалей возродила энтузиазм, а также повысила спрос на подобные изделия — измененные вручную аналоговые модуляторы в стиле х годов — посреди музыкантов смежных жанров [45].

Ещё одним распространённым посреди гранжеров гитарным эффектом являлась педаль wah-wah англ. Посреди гранжеров всераспространена громкая манера исполнения; так, в своём ранешном творчестве Курт Кобейн воспользовался системой звукоусилителей , объединяющей в для себя четыре аппарата- громкоговорителя англ. В свою очередь, Ким Тайил употреблял заместо обыденного гитарного усилителя басовый комбоусилитель англ. Часто гранж-гитаристы настраивали свои инструменты на один тон ниже, чтоб достигнуть наиболее низкого звука.

Эффекты фидбэка, когда подключённая к усилителю электрогитара подносится вплотную к динамику, использовались для сотворения больших, сустейновых звуков, которых было нереально достигнуть при обыкновенной гитарной технике [45].

Гитарные соло[ править править код ] Гранж-гитаристы были «категорически против» виртуозных « шреддовых » гитарных соло — 1-го из центральных частей жанра хэви-метал, заместо этого они предпочитали мелодичные соло, навеянные блюзом и фокусирующиеся на мелодии «песни, а не на самом соло» [55]. По мнению Джерри Кантрелла из Alice in Chains, соло обязано быть продолжением музыкальной композиции, а не демонстрацией технического мастерства гитариста [комм.

В сопоставлении с пафосными виртуозами хэви-метала, гранжеры выглядели «гитарными антигероями »: так, Кобейн проявлял не достаточно энтузиазма к тому, чтоб достигнуть мастерского владения инвентарем [54]. В статье газеты The Guardian «Гранж сделал грех против музыки — он убил соло» Уилл Байерс утверждал, что хотя гитарному соло удалось пережить эру панк-рока, в период гранжа оно «оказалось на грани вымирания» [57].

По словам журналиста, когда Курт Кобейн исполнял соло на гитаре, которое представляло собой повторение основного мотива мелодии песни, поклонники начинали мыслить, что им не необходимо быть виртуозами уровня Джими Хендрикса , чтоб играться на инструменте.

Прощения, это марихуана скачать картинку думаю